Адепты стужи - Страница 69

Кто-то тяжко ввалился на переднее пассажирское сидение. Хлопнула дверь.

— Пошли, пошли, пошли! Уходим! Давай, в аэропорт!!! Свяжись со штабом, у нас срочная эвакуация! Путь готовят вертолет!

Глухо взревел двенадцатицилиндровый двигатель…

Картинки из прошлого. 03 августа 1992 года. Бейрут, госпиталь Святого Петра

Начало конца… Или конец начала. Место, откуда начинался мой пусть по разоренному войной Бейруту — и куда волею судьбы я теперь вернулся…

Здание — страшное, слепое, обгоревшее. Баррикады, заваленный мебелью вход. Обгоревшая карета скорой помощи на пандусе у самого входа. Из каждого окна свисают, полощутся на ветру какие-то длинные белые тряпки — не простыни, не то полотенца. И заложники — выставленные к каждому окну, как живой жит. И страх — буквально волнами расползающийся от здания…

— Внимание, контроль по секторам! Докладывать по порядку номеров!

Докладываем — одна группа за другой. В этом месте собрали всех снайперов высокого класса, какие только есть, каких только можно здесь найти — нас около шестидесяти человек. Каждый держит свой сектор — это пять или шесть окон. Это нормально для снайперской поддержки атакующих в случае штурма — но совершенно недостаточно, если поставят задачу попытаться решить проблему одним снайперским залпом. Тут на каждое окно, в котором есть заложники нужно по три снайпера и корректировщику огня. Один из приемов ведения снайперского огня в ситуации с захватом заложников, когда террорист, выставив заложников живым щитом, ведет из-за них огонь: по команде корректировщика два снайпера стреляют над головами заложников, заложники от страха приседают или даже падают — третий снайпер снимает открывшегося террориста. Но для исполнения этого приема нужна именно команда — группа снайперов, привыкшая работать вместе и с надежным корректировщиком — синхронизация огня должна быть до долей секунды, а самая сложная задача — у третьего снайпера, он должен вообще быть виртуозом. Поразить открывшуюся на мгновение цель, не отвлекаясь на синхронный выстрел двух других снайперов и на движения заложников — задача предельно сложная. А у нас тут — сборная команда, люди и с флота и с армии, и с жандармерии, до этого многие друг друга и в лицо не видели, не то чтобы вместе стрелять. И захват заложников — массовый, там от семисот до полутора тысяч заложников в здании, плюс не меньше двухсот террористов — озверевших от крови, понимающих, что они проиграли и готовых на все. Никаких западников здесь нет — только экстремисты, ваххабиты, хизбаллаховцы, прочая мразь. С такой ситуацией вообще еще не сталкивался никто, нигде и никогда…

— Три-пять, у меня пулеметчик и два автоматчика, прикрытые заложниками. Держу пулеметчика, ситуация под контролем — когда настала моя очередь, доложился и я.

Держу — громко, конечно сказано. Пулеметчик поставил заложников — верней заложниц на стулья перед подоконником, так что линия огня полностью перекрыта. Верней, почти полностью — ствол то пулеметный торчит и можно предполагать, где сейчас находится башка самого пулеметчика. Но именно предполагать — а это для снайпера хуже рыбьего жира в большой дозе наутро. Нехорошо, в общем.

Остальные два гаврика поступили проще — подогнали заложниц к окнам и держат. Один высокий, голова так и мелькает, цель сложная, но уверен что сниму — процентов на девяносто пять. Со вторым сложнее — не лучше, чем с пулеметчиком…

Интересно, что думает штаб про все это дерьмо? Впрочем, наше дело маленькое, наше дело — стрелять. Если прикажут…

Тесная кабина большого десантного транспортера — здоровенная машина, высотой больше двух метров, амфибийная, может выходить прямо с десантного корабля и плыть до берега. Тусклый свет плафонов освещения, бубнящие наперебой рации, разложенные на коленях офицерские планшеты. Несколько офицеров — да какие офицеры, насмерть уставшие мужики в грязном камуфляже, с серыми лицами и воспаленными красными глазами. Четвертый день замирения…

— Количество террористов установили? — генерал Волгарь поднял голову, уставился на одного из офицеров, сидящих далеко от него, у самого десантного люка. Этот офицер, по званию майор, довольно молодой, моложе всех остальных, единственный у кого на носу были очки в золотой оправе, командовал технической разведкой.

— Здание просветили как могли, господин генерал. На этажах находятся двести шестьдесят террористов, плюс-минус пять человек. Заложников… к сожалению, тысяча двести человек, полная больница. Есть и лежачие больные и кого только нет. Что в подвале — одному Богу известно, технических средств просветить подвал у нас нет.

— Понятно… — генерал странно передернул плечами, будто пытаясь их размять — как и где они сконцентрированы?

— Равномерно по этажам, прикрывшись заложниками. Только одна лестница между этажами используется, остальные, скорее всего, заминированы.

— Профессионалы…

— Так точно. Мы предполагаем, что там сконцентрированы наиболее опасные экстремисты — это их экстренный путь отхода.

— Требования?

— Коридор для выхода в порт. Судно с командой из добровольцев. Часть заложников они возьмут собой. Запас хода судна — не менее восьми тысяч морских миль.

— Северная Индия?

— Она самая. Оттуда их уже не выдадут, даже без объяснения причин. По сути, идет необъявленная война, это скорее диверсанты, а не террористы.

— Диверсанты не воюют с мирняком.

— Оно так…

— Блокирование?