Адепты стужи - Страница 64

— Жестко… — агент Малруни не удержался, чтобы прокомментировать свои впечатления в эфире, хотя это было непрофессионально — машина два — отправляетесь за «принцем», как только он отсюда уберется. А мы тут задержимся — и кое с кем потолкуем…

Черный «Хорьх-Купе» шел по серпантину жестко, гоночная подвеска передавала пассажирам все нюансы не совсем ровной дороги — зато скорость, с какой немаленькая машина преодолевала крутые виражи дороги была просто поразительной…

— О'кей… Давай, остановимся и поговорим — Моника пыталась прийти в себя от увиденного — вон там будет смотровая стоянка. Давай остановимся и поговорим.

Пожав плечами, незнакомец плавно сбросил скорость. Большое, с резкими, но обтекаемыми формами кузова купе послушно зарулило на небольшую площадку со смотровыми подзорными трубами — с него был прекрасно виден город. Приглушенный рокот мотора сменился едва слышным шепотом…

— О`кей… — Моника давно уже не сталкивалась с ситуацией, в которой она не знала, что говорить — это было круто. Как ты их так?

Она и в самом деле ничего подобного не видела. В Голливуде снимали много боевиков, в двух из них снималась и она. Один из них был про мастеров ниндзя — там герои прыгали выше дома, бегали по стенам и с истошными криками колотили друг друга почем зря. Только она то была актрисой и знала как ставятся подобные трюки — для этого фильма, к примеру, выстроили комнату, в виде куба двадцать на двадцать на десять, все грани которого изнутри были покрыты однотонной, зеленой краской с разметкой для компьютерной программы обработки изображений. Каскадеры летали на тросах такого же цвета, каждый удар репетировали чуть ли не по полдня, а потом кудесники из фирмы по компьютерной обработке киносцен накладывали нужный антураж в виде отдельно снятых пейзажей, совмещали обе эти картинки.

А тут никаких криков «банзай» и эффектных жестов — одно, максимум два движения — и человек, причем вдвое больший по размерам, лежит без сознания.

— Это сават.

— Что?

— Сават. Французское искусство рукопашного боя, его у вас здесь еще называют французский бокс, но это неправильно. Оно рождалось на парижских улицах, в реальных схватках и поэтому очень эффективно.

— Я никогда не видела, чтобы кто-то так врезал Джошу… А где ты научился этому?

— В армии.

— Где ты служил? Ты из… этих, ну, как снимают про них… морская пехота.

— Нет… — незнакомец улыбнулся — я служил в разведке воздушного десанта. Очень далеко отсюда, в Туркестане…

— Так ты…

— Да. Я русский. Ник — это сокращенное, здесь так принято. А так меня зовут Николай. Тебя это смущает?

— Да нет… А как ты здесь оказался?

— Просто приехал…

— А ты знаешь… ну, Хорхе…

— Слышал про него. Но чести быть представленным не имел.

Господи… Что за выражения…

— Послушай… Я снимаю пентхаус в центре. Ты можешь отвезти меня домой — а по дороге что-нибудь рассказать про Россию. Идет?

— Идет…

Хорхе Альварадо, младший из Альварадо уже второй раз за этот час пришел в себя — и не понял, что происходит. Он находился в… то ли очень тесном помещении, то ли фургоне, лежал на полу — и руки его были закованы в наручники. В машине было тепло, тихо, приглушенно бормотала рация. Пахло кофе и булочками…

— Поднимайся, поднимайся, мачо… Разлегся на полу как свинья.

Кто-то вцепился в воротник и поднял Хорхе, посадил его у стенки. Три человека, у каждого из которых на лице было написано «коп» смотрели на него с таким выражением лица, с каким уборщик смотрит на дерьмо посреди комнаты. Тошнило…

Как ни странно, поняв что это копы, Хорхе обрадовался. Он уже успел подумать, что это похищение — в Мексике людей похищали на каждом шагу, выкуп иногда составлял всего тысячу долларов — а похищенных часто убивали, чтобы те не могли опознать похитителей. Копы — значит, убивать не будут…

— Какого черта? Я Хорхе Альварадо, если вы меня сейчас не выпустите — завтра будете патрулировать улицы в самом дерьмовом районе. Я с мэром…

— Хамит… — равнодушно констатировал кто-то.

Плюха, прилетевшая из темноты, и влетевшая точно по уху, была не слишком сильной — но для Хорхе, который дважды терял сознание за последний час, достаточно было и этого — вспышка перед глазами и тьма…

Пришел он в себя довольно скоро — кто-то, стоя на корточках перед ним весьма невежливо хлопал его по щекам — а еще кто-то бубнил, оправдываясь: «Да не слишком сильно я его ударил, кто же знать то мог».

— Очнулся. Вот, молодец… Он очнулся, сэр…

— Свет.

Под потолком вспыхнула светодиодная люстра, осветила кузов — наличие аппаратуры, несколько мониторов делали его похожим на передвижную лабораторию. Хорхе зажмурился — от света было больно глазам.

— Значит, ты Хорхе Альварадо… — пожилой, седой мужчина в хорошем костюме присел рядом с ним — а я агент Гас Малруни. Глянь-ка…

Мужчина достал из кармана нечто, похожее на кожаный бумажник, отработанный сотнями повторений движением руки раскрыл его, показывая бляху.

— Секретная служба САСШ. Ты понимаешь, о чем идет речь — или твои мозги нуждаются в еще одной встряске?

— Какого хрена… Это не ваша юрисдикция…

Пожилой засмеялся…

— Какие мы слова знаем. Юрисдикция… Так вот, парень. Вопрос «какого хрена» надо было задавать до того, как ты в это дерьмо вляпался. А теперь сиди тихо и вникай в ситуацию…

— Я Хорхе Альварадо….

— И что с того, мистер Мокрая спина? [Мокрая спина — презрительное прозвище мексиканцев. Связано во первых с тяжелой работой, а во вторых — с тем, что нелегально они переправляются в САСШ по реке, соответственно замачивая при этом одежду] Марк, что мы записали на видео?