Адепты стужи - Страница 59

Вот парень — довольно молодой, в белой рубашке — скорее всего сотрудник авиакомпании, героически пытающийся сдержать обезумевшую толпу и искренне понимающий, что это ему не под силу — это никому не под силу. Из бедной семьи — но родители положили все силы на то, чтобы дать сыну хорошее образование. Летная школа с отличием — и вот одна из крупнейших авиакомпаний мира, знаменитая PanAmerican берет его на работу — пока вторым пилотом, на испытательный срок — но руководство ясно дает понять — работай, старайся и лет через восемь-десять золотые крылышки капитана и командира воздушного судна тебе гарантированы. А может и раньше — в зависимости от того, как ты себя покажешь. Этот полет в Лондон всего лишь второй в его карьере — но он полон решимости отличиться. Пока капитан пил кофе, он читал какой-нибудь учебник по летному делу. Именно он услышал по связи срочное сообщение с диспетчерской вышки о том, что все полеты отменяются на неопределенное время. Он удивленно попросил повторить — но ему это подтвердили. Потом пришла и другая информация — слухи разносятся со скоростью молнии — что город Лондон находится под артиллерийским огнем. Возможно они с капитаном и другими членами экипажа посмеялись и решили, что это очередная газетная утка — и смеялись до тех пор, пока кто-то не выглянул в иллюминатор и не увидел, как обезумевшая толпа, прорвавшись на летное поле несется к самолету — к их самолету, потому что он стоял ближе всего к аэровокзалу. Рабочий трап — обычно пассажиры попадали в самолет через «гармошки», прямо из терминала — убрать конечно же не успели. Капитана, пытавшегося сдержать обезумевшую от страха толпу, просто смяли, ударили по голове — и сейчас он, последнее препятствие на пути толпы отбивался от летящих в него тычков и подручных предметов и пытался тащить окровавленного капитана вверх по трапу, в салон самолета — отчетливо понимая, что захлопнуть люк не успеет.

— Раз — два! Раз — два!

Стандартный шаг — как на плацу. Ты просто переставляешь ноги в такт бесхитростному ритму — и ни о чем не думаешь. Раз-два, раз-два. Словно толпа роботов — с зелеными лицами, со странными утолщениями там, где у нормального человека должен быть нос — мерно шагает, идет вперед, надвигается, держа строй. В руках у роботов — то ли оружие, то ли нет…

Когда два строй — верней даже не так, строй и человеческая толпа столкнулись — словно разряд прошел по ним. Капралу Стеннису сквозь мутные стеклышки противогаза мало что было видно, все что было впереди воспринималось им как месиво. Этакая огромная масса из протоплазмы, единая, не имеющая ни рук, ни ног ни головы. Бушующее человеческое море — и толкая зеленая плотина, сдерживающая его. Толпа нахлынула, капралу что-то увесисто прилетело по голове, но каска самортизировала удар. Мелькнуло искаженное в крике мужское лицо. И когда стало уже казаться что плотина вот — вот прорвется — толпа дрогнула. Побежала, оставляя на поле бесславно проигранного сражении раненых, брошенные и раздавленные десятками ног вещи, обувь…

— Батальон — стой!

Бригадир был где-то впереди, капрал его не видел, но команды слышал отчетливо.

— Снять противогазы! Медикам оказать помощь раненым! Молодцы!

Капрал снял противогаз — и почувствовал, как его не держат ноги…

Картинки из прошлого. 20 августа 1993 года. Голливуд

Его звали Хорхе Альварадо, и весь город был у его ног. По крайней мере, он искренне так считал. Мало кто мог сравниться в этом городе по могуществу с молодым Альварадо, да никто и не хотел сравниваться. Все понимали — что хотя он и вынужден рядиться в овечью шкуру — волчью натуру никуда не денешь. Да и смысла сравниваться не было — от денег Альварадо в этом городе кормились очень многие.

Его отец, Мануэль Альварадо, был главой самого могущественного в мире наркомафиозного объединения — Северного синдиката. Он не скрывался, наоборот — был депутатом мексиканского парламента, уважаемым гражданином и никто ничего не мог с ним сделать. Мануэль Альварадо умел находить язык со всеми — и с боливийцами, и с колумбийцами, и с местными отморозками. Кого то он покупал, кого то приказывал убить — в последнее время все реже и реже. Он, будучи закадычным другом американского посла, одновременно принимал у себя в роскошном поместье «Монтесито» командование корпуса стабилизации — и выделял огромные деньги «Освободительной армии» команданте Марокоса, с которой воевал этот корпус. Гибли мексиканцы и американцы, на улицах мексиканских городов происходили настоящие уличные бои, а на севере Мексики — сражения, с применением бронетехники, артиллерии и авиации — но Альварадо было все равно. Он ставил на всех лошадей стразу — и не мог проиграть. Его последним детищем, которое он пестовал в тайне, было «Движение 23-го мая» [23 мая 1846 года Мексика объявила войну САСШ, закончившуюся поражением и потерей огромных территорий] — опаснейшая террористическая организация, ставящая целью отторжение южных штатов САСШ от САСШ, северных штатов — от Мексики и создание на основе этих земель нового государства. Если этот план увенчается успехом — то у Альварадо должно было появиться новое государство. А дальше — чем черт не шутит — речь могла пойти и о создании ЦАСШ — центрально-американских соединенных штатов — единого государства, новой империи, не уступающей по влиянию никакой другой. Альварадо был уже не специалистом по отмыванию денег и транспортировке наркотиков через границу. Он уже был государственным и политическим деятелем.