Адепты стужи - Страница 187

187

— Значит, мистер Маллиган, мы должны сделать так, чтобы у малишей даже мысли в голову не пришло сунуться туда где летаем мы.

— Правила ведения огня?

— По усмотрению. Даже если тебе просто не понравилось что-то — ты можешь сделать так, чтобы этого «что-то не стало»… Еще вопросы…

…

— Тогда давайте попытаемся помочь старому сукину сыну Пелтору…

Без суеты и спешки каждый занял свое место, техники из наземной команды захлопнули за последним из них тяжеленный, бронированный люк, отсекая их от мира. Пальца забегали по переключателя, оживляя для полета стальную птицу.

— Слева чисто.

Щелчок тумблера — и наверху, над головами что-то зачихало, надсадно как чихает больной старик, потом ровно забухтело. По корпусу прошла едва уловимая дрожь.

— Левый двигатель работает.

На самом деле для того чтобы попасть под винты этого самолета, нужно иметь рост по меньше мере семь с лишним футов, поскольку именно на таком расстоянии находились от земли винты. Но проверка наличия помех перед винтами перед запуском двигателя — обязательное требование предпилотной подготовки, выполняемое всегда и везде. Может ведь получится так, что ты пересядешь на другой тип самолета, будешь готовить к полету и забудешь это обязательное требование. В авиации предпочитают перестраховаться.

— Справа чисто.

— Правый двигатель работает.

Маллиган показал техникам, что можно убирать колодки шасси и стопоры с вооружения. Самолет дрогнул и медленно покатился по бетонной полосе, приближаясь к ВПП — больше это было похоже на движение тяжелого локомотива нежели самолета.

— Рок-н-ролл, ребята! — жизнерадостно заявил Маллиган в систему внутренней связи самолета, когда тот замер на исходной.

Рок-н-роллом был сам процесс взлета. Этот самолет, при проектировании которого за основу была взята летающая лодка, был плохо приспособлен для бронирования, и с полной нагрузкой еле держался в воздухе. Взлетать нормально он мог только с длинных, гражданских полос — а для взлета с коротких к нему крепили так называемые «бустеры» — небольшие ракеты, крепящиеся к самолету, работающие примерно минуту и дающие дополнительную тягу при взлете.

Взлетающий Виндикейтор — зрелище не для слабонервных. Большой, пузатый словно раскормленный гусь самолет, разгоняющийся по взлетной полосе, вдруг окутался дымом и пламенем, громыхнул гром — включились бустеры. Со стороны это выглядело, как будто самолет загорелся при взлете и вот-вот взорвется, пламя лизало закопченную броню. В кабине первый пилот изо всех сил тянул на себя штурвал, селекторы тяги двигателей были сдвинуты вперед до упора, второй пилот монотонно комментировал скорость самолета.

Последнее усилие, толчок — и Виндикейтор оторвался от земли, пошел по кругу над базой, набирая высоту…

Правила проведения спасательных операций Карим тоже знал — они описывались в боевых уставах британских ВВС и особой тайной не являлись. При исчезновении одного или нескольких самолетов на поиски отправляется Виндикейтор, он должен обнаружить и зачистить район падения самолета. Потом уже направляются три легких вертолета, которые должны отыскать и спасти летчика в районе, зачищенном Виндикейтором, при этом один из вертолетов предназначается для экипажа и идет в медицинской комплектации, два других же — несут поисковую группу.

Поскольку место катастрофы обнаружить было довольно легко — по обломкам самолета и следам горения, Карим передвинул обе засады вперед на столько, на сколько смог, для того чтобы максимально сократить время между обнаружением обломков и нанесением удара. Он ждал Виндикейтор — единственный самолет из принятых на вооружение, который британские ВВС никогда не теряли…

Виндикейтора Карим боялся — и в то же время понимал, как важно сбить именно его: неуязвимую стальную птицу, безнаказанно кружащую над горами и обрушивая сталь и свинец на головы малишей. В каком то смысле этот самолет был символом британского владычества над этой истерзанной землей, карающей рукой британской империи. Его считали неуязвимым — и если его сбить, то это будет не просто потеря мощного боевого самолета. Это будет унижение Британии на глазах всех афганцев, живым доказательством того что против них можно и нужно воевать. Сбей его — и никто не задаст тебе вопрос, можно ли вообще победить англизов…

Но сбить его и в самом деле было очень непросто. Это ведь не реактивный самолет. С реактивным самолетом проще — попало что-то в турбину, работающую на предельном режиме, сломалась хоть одна лопатка — все! Двигатель сам себя разнесет в считанные секунды. Для того, чтобы произошла авиакатастрофа достаточно предмета размером с гильзу — не раз бывало. Взрыв боеголовки самонаводящейся ракеты рядом с воздухозаборником реактивного двигателя — смерть без вариантов. А вот поршневой двигатель, пусть он и устаревший — но его разрушить намного сложнее, он работает далеко не в критическом режиме. А если он еще и прикрыт бронированным капотом…

Но оружия другого не было. И выхода — тоже.

Единственным выходом был залп — сразу три ракеты по двум самолетным двигателям. Ахиллесовой пятой Виндикейтора была его слабая тяговооруженность, если на уровне моря мощности двигателей вполне хватало, то в горах, при разреженном воздухе полный отказ даже одного из двигателей вел к катастрофе. Поэтому, все должны были стрелять по одной и той же цели — по двигателю, находящему слева, это оговорили заранее. И молиться, чтобы хотя бы две ракеты но успели попасть по цели и пробить ее защиту.

187