Адепты стужи - Страница 145

145

Суперинтендант Такер поднял руку.

— Констебль Кросс, с этой минуты вы считаетесь отстраненным от исполнения своих обязанностей до окончания служебного расследования произошедшего инцидента. Оружие ваше и так у нас, поэтому сдать не предлагаю. Вы находитесь в оплачиваемом отпуске, но покидать территорию шести северных графств не вправе до окончания служебного расследования. После окончания расследования вашу судьбу решит дисциплинарная комиссия в установленном порядке. Вам все понятно, сэр?

— Так точно, сэр — по-уставному отозвался я.

— Из Ирландии ни ногой, Кросс — понизил голос суперинтендант Такер.

— Я понял, сэр.

— Тогда все.

Первым вышел Такер, вторым — Риджвей, на пороге он чуть остановился и подмигнул мне, сделав на лице мину «Сам понимаешь». Понимаю…

Понимаю, что мы здесь все — заложники этой ситуации. Понимаю, что нам часто приходится лгать. Понимаю, что каждый полисмен мечтает сделать то, что сделал сегодня я. Просто они мечтают, а я — сделал. Понимаю, что и Риджвею придется сейчас играть в свою игру — чтобы вывести из под удара себя и отдел, возможно, придется, кого то сдать. Проверяющие из Лондона — это не шутки, сыграть «под дурака» не получится. Кандидат единственный — я.

И все — таки — мерзко. Мерзко…

Через границу мы все-таки перебрались, с той стороны на эту существует тысяча тропок. Оружие спрятали — точно так же, как это делают боевики ИРА, закопали, запомнили место. После чего — доехали до ближайшего полицейского участка, сообщили о произошедшем. По моему совету остановились на дороге и выпустили по близлежащим кустам несколько пуль из своего штатного оружия. Это на случай, если потребуют показать, где именно была перестрелка.

У меня оказалось сотрясение мозга, легкое — это помимо ранения в грудь и двух сломанных ребер. Грей лечил свою пятую точку и ему зашили лицо. Повоевали, в общем. Если сейчас не выкинут из полиции — сильно удивлюсь…

Интересно… Если так вот вспомнить — я, это затевая, на что рассчитывал? На то, что меня медалью наградят? Крест Виктории дадут? В пример поставят? Премию в размере годового жалования выпишут? Да ни хрена — правила игры хорошо всем известны. В полиции одиноких волков не ценят. Неудобные они, эти волки одинокие — все куда-то не туда лезут. Риджвей сам из армии — поэтому терпел, понимал, что я если даю результат — то он реальный, а не словоблудие и не донесения агентов, в пабе за кружкой пива выдуманные. Но сейчас Риджвею самому задницу надо спасать — в отделе этот деятель сидит из Лондона, проверяет… Не покидайте Ирландию, мать его… А вот возьму и покину, так покину что искать — ноги до колен сотрете…

Интересно, что сейчас дома…

Дома…

Давно, несколько лет назад, тот человек, который отправлял меня сюда, долго говорил со мной перед отправлением. Долго, больше часа. Он сам долго работал на холоде, прием не где-нибудь, а в Великобритании, в стране куда отправлялся и я. Он многое мне тогда рассказал — но не о самой стране, не о том как правильно держать столовые приборы в руках, чтобы в тебе не заподозрили американца или хуже того — человека с континента. Он рассказывал о том, что чувствует разведчик в чужой стране, вынужденный там жить годами, день за днем. Ведь мой случай — это не самый сложный, бывают так называемые «спящие агенты» — их готовят на случай наступления «часа Ч» — особого периода. До этого времени они должны акклиматизироваться, стать своими среди своих и — затаиться, осесть в тихих уютных пригородах, найти себе нудную и неприметную работу и раствориться в людской, замереть, лечь на дно. Так и жить — день за днем, месяц за месяцем, год за годом. Некоторые заводят семью, детей — дети даже не догадываются, кем является их отец.

На самом деле это страшно. Страшно даже задумываться об этом. Что касается до меня — то за все время, пока я здесь был — времени задумываться не было. Работа полицейского — это работа на износ, про рабочее время надо забыть, пашешь и днем и ночью. А в таких местах как Белфаст ты не только пашешь как вол каждую минуту тебя могут убить — расстрелять, зарезать, взорвать — и времени думать просто нет, ты просто стараешься сделать свою работу и не подставиться. Ковач говорил: если разведчик начинает думать о смысле жизни — дело дрянь. У каждого человека есть предел, каждый рано или поздно почувствует что он надломился. Нельзя двадцать четыре часа в сутки жить под напряжением и не надломиться, человек просто не рассчитан на то чтобы так жить. И если — сказал Ковач — ты почувствуешь что не справляешься сам с собой — честно дай знать в Центр. Вывезут. Помогут. Если можешь справиться — справляйся. Но самое главное в этом случае — не врать самому себе…

Проще простого — дал сигнал, что подозреваешь то, что ты раскрыт — и максимум через семь дней будешь дома. Это проще чем кажется, в конце концов Ирландия всего лишь небольшой остров, вышел на берег в условленном месте и в условленное время — и тебя подобрала яхта. А там — возможно, под свинцовой толщей воды в открытом океане, в десятках миль от берега скрывается, ждет тебя подводная лодка. И уже дома, в Санкт Петербурге ты сполна вкусишь положенных тебе почестей, получишь жалование за все годы работы — оно переводится на номерной счет в Офицерском обществе взаимного кредита. Дадут орден — конечно, просто покажут и заберут обратно — как же, «без права ношения до дня отставки», за славные дела на ниве шпионажа по-иному и не награждают, профессиональный разведчик даже удивится, случись по иному. И дальше — обычная жизнь флотского офицера — скорее всего на первое время засунут куда-нибудь на Тихоокеанский флот, на хорошую должность в контрразведку, пока все не уляжется…

145