Адепты стужи - Страница 12

Touts will be shot…

Покатавшись по улицам — надо выждать для правдоподобности минут десять — достаю из бардачка сирену, ставлю на крышу. Истерический вой давит на мозги, резкий шлепок об металл — кто-то бросил в полицейскую машину камень. Машин на улицах мало, перед завывающим сиреной Фордом уступают дорогу все — без исключения…

А вот и оно — место происшествия. Залитый кровью асфальт, распростертые на нем тела… Глаза слепнут от синих всполохов десятка мигалок, раздраженный бобби [бобби — полицейский] натягивает яркую, сине-желтую ленту, ограждая место происшествия, еще двое прогоняют зевак — нечего тут делать. Репортеры тоже тут — затворы фотоаппаратов работают непрерывно, пленки никто не жалеет — хотя их и оттеснили метров на тридцать. Сегодня в новостях будет аншлаг…

Оглядываюсь в поисках своих — ага, вон и носатый белый фургон ВМС без каких-либо опознавательных знаков полиции, около него — группа людей в штатском, суперинтендант Риджвей расстелил какие-то бумаги на коротком капоте, дает указания. Спокойно пробираюсь через толпу, сую в нос полицейскому, стоящему у ленты свое служебное удостоверение…

— Проходите, сэр…

Корочка — маленькая, а какое преимущество дает. Констебль услужливо приподнимает передо мной ленту — и я ныряю под нее, а констебль останавливает вознамерившегося прошмыгнуть следом за мной борзописца из желтой прессы. Начинается ругань — но мне до нее нет никакого дела, я иду к фургону. К своим…

— Сэр…

Суперинтендант Малькольм Риджвей отрывается от бумаг, раздраженно смотрит на меня — аж кончики усов поднялись, как у кота. Сейчас получу нагоняй — за себя и за того парня…

— Кросс? Ты какого черта опаздываешь? Ты вообще где был, почему тебя в отделе не было?

— Встреча с осведомителем, сэр. Я вчера зарегистрировал, как положено, сэр!

Суперинтендант Малькольм Риджвей к нам из армии, причем недавно — поэтому четкие уставные ответы льют бальзам на сердце старого вояки. Вот и сейчас сердце его немного смягчается, грозовые облака, повисшие над моей головой и вот-вот готовые разразиться молнией потихоньку рассеиваются…

— Осведомители. Осведомители… Ни хрена от них толка нет, только деньги переводим. Да вы шляетесь в рабочее время по пабам. Признавайся — в пабе был?

— Заехал с утра, сэр…

Лучше признаться в малом…

— Вот видишь…

— Что здесь, сэр…

— Целый патруль положили, десять человек.

— Как так?

— Вот и я бы хотел знать — как так! — снова повышает голос Риджвей — как так, что наши доблестные томми [томми — солдат] позволяют себя расстреливать как в тире! В мои времена в армии всякого дерьма хватало — но такого не было!

— Полное дерьмо…

— Вот именно. Снайпер, похоже сработал. Сейчас ищут снайперскую позицию…

Как раз под эти слова — сильный, раскатистый хлопок наверху, что-то падает, колотится об асфальт. Миг — и я уже на земле, заодно сбиваю с ног Риджвея и стоявшего ближе ко мне Питерса. Со всех сторон раздаются крики, топот, взрывает сирена. Поднимаю голову — на крыше того дома, с которого я стрелял зияет выбитая взрывом дыра, граната взорвалась и снесла в этом месте всю черепицу. Она и падала сейчас на асфальт, подобно граду…

— Быстро реагируешь, Кросс — усмехается поднимающийся Риджвей — почти как в армии. Молодец…

— Спасибо, сэр…

И тут рвет планку у Питерса. Тимоти Питерс, совсем молодой пацан, меньше года назад пришедший к нам, в особый отдел из армии — служил он тоже здесь, в Белфасте. Тридцати еще нет — здоровенный, с простым деревенским лицом, со светлыми волосами — внезапно он с каким-то, то ли всхлипом то и с воем, бросается на капот фургона, бьет по нему обеими кулаками так, что бумаги летят во все стороны, а на металле остаются едва заметные вмятины…

— Суки!!! Су-у-у-ки!!! А-а-а-ы-ы-ы-ы!!! За что же они так!!! Зубами рвать буду!!! Зубами!!!!

Ты даже не представляешь, Тим — за что… Но поверь — есть за что, если бы ты тогда побывал в Бейруте — вопросов бы не задавал. Правильно говорил Цакая — если не хочешь мстить за себя — отомсти за тех, кто не сможет отомстить за себя, отомсти за тех, кто лег. Вот я и мщу — как умею. Не знаю, сколько Господь отвел мне еще жизни — но отомстил я уже за многое. Воистину — touts will be shot…

Картинки из прошлого. 03 августа 1992 года. Бейрут, проспект генерала Корнилова

— Занимайте позицию. В глубине комнаты, не вылазьте к окнам. И тихо, затихаритесь, так чтобы наступили — не заметили. Позицию подберите — чтобы через проломы стрелять. Куклой посветите, только осторожно, башку не подставьте. Я целеуказание дам, трассерами — и валите с ходу, не стесняйтесь.

— Есть.

— Двигаемся. Пошли!

Город, которого нет…

Бои в городе идут уже третьи сутки, и только сейчас я понял — переламываем. Переламываем хребет всем скопившимся в городе уродам, потому что нас с каждой минутой все больше, а их — все меньше. Переламываем….

Третьи сутки воюем — но никто не уходит, даже раненые стараются остаться в строю, в тыл приходится отправлять силой. У стадиона, у разгромленного здания МВД основной опорный пункт, там все зачищено наглухо и стоит бронетехника — даже самоходные гаубицы. Остальная часть города, особенно мусульманские кварталы представляют собой слоеный пирог — где наши, где не наши непонятно. Террористы лучше знают город, у них проводники из местных, они знают все подземные и тайные ходы — выходы, они готовы убивать, не задумываясь, их не волнуют потери мирняка — но их все меньше, а нас — все больше. Да и подготовка у нас — армейская.